Понятие «интересное» нередко применяют в современной науке для характеристики качества теории, делающей ее интеллектуально привлекательной. 

Известный ученый-физик Фримэн Дайсон в своих работах развивает принцип «наибольшего разнообразия». В соответствии с этим принципом «все законы природы и первоначальные условия были таковыми, чтобы вселенная максимально могла соответствовать понятию интересное. Лишь только жизнь и существование становятся скучными, уравновешенными, случается что-то непредвиденное и уникальное: кометы сталкиваются с землей, наступает новый ледниковый период или глобальное потепление, начинаются и заканчиваются войны, появляются новые высокотехнологические изобретения. Наверное, этот список можно продолжать до бесконечности.

Максимальное разнообразие ведет к стрессу и застою в жизни, однако, с другой стороны, оно вызывает интерес к познанию, желание открыть что-нибудь доселе неизвестное и интересное. Эксперты по теории хаоса нередко применяют термин «интересное» в значении «тяжелый», «необычный», который не поддаётся упрощению и прогнозу.

«Интересное» в качестве категории относительно недавно начало привлекать ученых-философов. Нередко в полемических целях специально концентрируется внимание на не традиционности категории интересное.

Философы эпохи постмодернизма Жиль Делёз и Феликс Гваттарирезко противопоставляют понятие «интересное» знанию и истине, которые выступают в качестве устаревших эпистем. Философия заключается не в знании и воодушевляется не истиной, а такими специфическими категориями, как Интересное, Заметное или Значительное.

Именно данными категориями и определяется удача либо неудача. Только лишь ученые могут, да и то не всегда, делать пометки на полях «неверное», у читателей же, наверняка, может вызвать сомнение значительность и интересность, а так же новизна того, что им предлагается прочесть. Даже отталкивающий концепт должен являться интересным.

Когда великий Ницше сформировал концепт «нечистой совести», он вполне мог увидеть в этом концепте самую ужасную вещь на свете, но, несмотря на это восклицал: именно тут человек может найти для себя интересное!» Мысль сама по себе производит нечто интересное, стоит ей лишь получить доступ к бесконечному движению, которые освобождает ее от истины как предполагаемой парадигмы, и опять обрести имманентную творческую потенцию.